Везде
Загадка «Великой особы». Европейские странствия князя Петра Алексеевича Голицына
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Загадка «Великой особы». Европейские странствия князя Петра Алексеевича Голицына
Аннотация
Код статьи
S023620070028503-0-1
DOI
10.31857/S023620070028503-0
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Кара-Мурза Алексей Алексеевич 
ORCID: 0000-0002-0302-6500
Должность: главный научный сотрудник, руководитель сектора философии российской истории
Аффилиация: Институт философии РАН
Адрес: Российская Федерация, 109240 Москва, ул. Гончарная, д. 12, стр. 1
Номер
Том 34 Выпуск №5
Страницы
70-82
Аннотация

Предпринята попытка решить загадку, которая вот уже 250 лет занимает умы историков. Речь идет об авторстве путевых заметок некоей «Великой особы», совершившей в 1697–1699 годах большой европейский вояж: из Москвы в Голландию, потом по Рейну в Южную Германию, далее через австрийские Альпы в государства Италии и затем, повторив обратный путь из Венеции в Амстердам, через Гамбург и Ригу в Москву. Долгое время считалось, что «Великая особа» — это молодой русский царь Петр Романов, поехавший в те годы в Европу в составе Великого посольства. Однако тот очевидный факт, что маршруты Петра I и неизвестного Анонима не совпадают, подвиг историков внимательнее приглядеться к другим кандидатам в «Великие особы». В последние годы загадочного Анонима стали искать среди иных участников Великого посольства, по каким-то причинам «отколовшихся» от головной группы. Постепенно сформировалось мнение, что «Великая особа» — это всего лишь «праздный путешественник», а его путевые записки — не более чем «туристический дневник». На основе изучения новых материалов автор статьи доказывает, что под именем «Великой особы» по Европе разъезжал по заданию царя Петра его личный друг, будущий известный дипломат и государственный деятель, князь Петр Алексеевич Голицын (1660–1722).

Ключевые слова
Русское царство, Петр Великий, Великое посольство, путешествие, князья Голицыны, Петр Алексеевич Голицын, Венеция, Пераст, морская школа «Наутика», Марко Мартинович
Классификатор
Получено
21.11.2023
Дата публикации
23.11.2023
Всего подписок
12
Всего просмотров
171
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf 100 руб. / 1.0 SU

Для скачивания PDF нужно оплатить подписку

Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на все выпуски за 2023 год
Преимущества сервисов
4590 руб. / 91.0 SU
1 Вот уже два с половиной столетия историков занимает вопрос об авторстве путевых заметок некоей «Великой особы» [см.: Записная книжка, 1788], совершившей в 1697–1699 годах большой европейский вояж: из Москвы в Голландию, потом по Рейну в Южную Германию, далее через австрийские Альпы в государства Италии и затем, повторив обратный путь из Венеции в Амстердам, через Гамбург и Ригу в Москву [Записки, 1988].
2 Долгое время считалось, что «Великая особа» — это не кто иной, как молодой русский царь Петр Алексеевич Романов, который в те годы отправился в Европу (как он предполагал, инкогнито) в составе Великого посольства, официально возглавляемого русскими послами Францем Лефортом, Федором Головиным и Прокопием Возницыным [Гузевич, 2008]. От этого предположения пришлось, однако, отказаться, поскольку маршруты Петра I и неизвестной особы (будем называть ее пока Анонимом) очевидным образом не совпадали. Русский царь, как хорошо известно, после Голландии поехал в Англию, потом, вернувшись на континент, направился через германские земли в Вену, а оттуда, согласно официальным данным, сразу последовал в Москву, так и не посетив ранее планируемую Италию. Наш Аноним, напротив, в Англии не был, а, спустившись из Голландии в Южную Европу, совершил обширное турне по Италии (Венеция, Флоренция, Рим, Ливорно, Генуя, Милан, снова Венеция), а потом, прежде чем вернуться домой в Россию, снова съездил в Голландию.
3 Загадка удивительного Анонима подвигла историков внимательнее приглядеться к другим кандидатам в «Великие особы». Последовательно отпали имена знатных русских вояжеров конца XVII века — победителя турок воеводы Бориса Петровича Шереметева, впоследствии генерал-фельдмаршала, и князя Бориса Ивановича Куракина, свояка царя (тот и другой были женаты на сестрах Лопухиных). Дневники их путешествий тоже опубликованы. Эти маршруты еще менее похожи на путь нашего Анонима: и Шереметев [Кара-Мурза, 2019б: 117–130], и Куракин [Кара-Мурза, 2019a: 82–93] в 1697 году сразу направились из Москвы на юг Европы, через Вену в Италию, и, в отличие и от царя, и от Анонима, в Северной Европе не были.
4 В последние годы некоторые авторы вообще стали склоняться к мысли (на наш взгляд, глубоко ошибочной), что именование автора загадочного дневника «Великою особою» — всего лишь заблуждение ранних переписчиков злополучных путевых записок, по неразумию принявших его за царя Петра Алексеевича. Соответственно, Анонима начали искать среди второразрядных участников Великого посольства, по каким-то причинам «отколовшихся» от головной группы. Например, авторитетные историки Д.Ю. и И.Д. Гузевичи в своей обширной монографии стремились доказать, что под именем «Великой особы» скрывался всего лишь «праздный турист» — царский стольник Алексей Петрович Измайлов. Авторы так и пишут: «Он просто первый московит, свободно путешествующий по Европе для собственного удовольствия…» [Гузевич, 2008: 446]; «Перед нами текст абсолютно праздного человека, не обремененного постоянными поручениями и необходимостью учиться, первый и, кстати, единственный за всю петровскую эпоху чисто туристический дневник» [там же: 427].
5 Не могу согласиться с такой «наивно-облегченной» интерпретацией серьезных, на мой взгляд, событий. Предлагаю собственную версию, и суть ее заключается в следующем: под именем «Великой особы» по личному заданию царя Петра по Европе разъезжал его близкий друг (и родственник, кстати) князь династии Гедиминовичей Петр Алексеевич Голицын (1660–1722).
6 Князь П.А. Голицын родился в семье ближнего боярина царя Алексея Михайловича — князя Алексея Андреевича Голицына (1632–1694), основателя самой мощной, третьей ветви княжеского рода Голицыных (Алексеевичей), восходящего к Великому князю литовскому Гедимину. Матерью князя Петра была княжна Ирина Федоровна Хилкова , а старшим братом — князь Борис Алексеевич Голицын ( 1654 – 1714 ), один из главных наставников царевича Петра Алексеевича, его «дядька»: с 1676 года (то есть с четырехлетнего возраста царевича) его комнатный стольник, а с 1682— кравчий.
7 Свои позиции в элите Русского царства князь Борис Голицын удержал и в годы регентства царевны Софьи, когда во главе московского правительства стоял его двоюродный брат и приятель, представитель другой ветви Голицыных (Васильевичей) князь Василий Васильевич Голицын. Карьера Бориса Голицына круто пошла в гору после победы (1689) клана Нарышкиных (родственников царя Петра со стороны матери) над ранее доминирующим кланом Милославских. Тогда влияния Б.А. Голицына хватило на то, чтобы спасти жизнь свергнутому с пьедестала двоюродному брату Василию и заменить неминуемую, казалось, смертную казнь на вечную ссылку на далекий Север. Понятно ведь, что публичное умерщвление Василия Голицына (которого требовали Нарышкины, и прежде всего брат вдовой царицы Натальи влиятельный Лев Кириллович) сильно пошатнуло бы авторитет всего рода Голицыных.
8

[Рис. 1.] Питер ван дер Верф. Портрет Петра I. Ок. 1697. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
9

Князь Петр Алексеевич Голицын зимой 1684 года был пожалован к 12-летнему «младшему царю», своему полному тезке, в  комнатные стольники . К тому времени он уже был женат на дочери князя Ивана Алексеевича Воротынского — княжне Анастасии. Тот Воротынский был, как известно, свояком царя Алексея Михайловича: женаты они были на сестрах Марии и Евдокии Стрешневых. Таким образом, княжна Анастасия, первая жена Петра Голицына (последняя в роду Воротынских, она умерла в 1691 году) приходилась троюродной сестрой царю Петру I. Тем самым князь П.А. Голицын оказался на тот момент единственным Голицыным, породнившимся с царствующей династией Романовых. Если учесть, что его опальный двоюродный брат Василий Васильевич (в честь которого в 1682 году Петр Голицын назвал своего первенца [Голицын, 1892: 133]), будучи в зените славы, позволял, не стесняясь, называть себя «великим Голицыным», то предположение, что и амбициозный князь Петр Алексеевич (современник о нем скажет: «человек прыткий и шибкий») вполне мог посчитать себя той самой «Великой особой», не покажется чересчур дерзким.
10 Так почему же прежние исследователи так поспешно исключили князя Петра Голицына из числа возможных кандидатов в «Великие особы»? На то были, на первый взгляд (подчеркну, только на первый), свои причины. Прежде всего, хорошо известны документы, подписанные самим Петром I, где именно князь П.А. Голицын назначался руководителем одной из двух групп царских стольников, направляемых для обучения морскому делу в Венецию, а потом в морскую школу «Наутика» капитана Марко Мартиновича в принадлежавшем Венецианской республике городке Перасте в Которской бухте. Именно эти документы фигурировали при проезде стольников через Вену (например, в донесениях венецианского посла при цесарском дворе), а затем и при представлении московитов непосредственно правительству Венецианской республики.
11 Примечательно, что ни один документ того времени не фиксирует физического пребывания князя Петра Голицына в составе группы, направлявшейся в Венецию и Пераст. Вообще, личное присутствие П.А. Голицына в Венеции в 1697 году — начале 1698 года отмечают лишь два источника, и оба они весьма сомнительны. Это, во-первых, записи одного из сослуживцев Б.П. Шереметева, вроде бы видевшего П.А. Голицына среди московских стольников, которые встречали зимой 1698 года приехавшего в Венецию уже знаменитого военачальника [Путешествие по Европе, 2013: 48, 134]. И, во-вторых, свидетельство известного своей неуравновешенностью киевского архимандрита Тарасия Каплонского, якобы обнаружившего Петра Голицына в составе группы московитов, следующей по дороге из Бари в Рим осенью 1697 года [Плохинский, 1896: 292].
12 Рискну оспорить точность этих «свидетельств». Более чем вероятно, что при наличии в составе группы стольников, приехавшей в Венецию, аж трех князей Голицыных, Петра могли попросту спутать с его младшим братом Федором. Во всяком случае, гораздо большего доверия заслуживают мемуары другого автора, прекрасно знавшего всех русских фигурантов того вояжа в лицо. В известном сочинении «Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе» читаем запись от 10 июня 1698 года: «За два часа до ночи приплыли мы под город, которой называется Каштелново (Кастель-Нуово, ныне Герцег-Нови в Которской бухте. — А.К.); тот город Венецкой провинции, от города Дубровника 40 миль италиянских. Под тем городом наехал я своих москвичей на корабле: князя Дмитрея, князя Федора Голицыных, князя Андрея Репнина, князя Ивана Гагина, князя Юрия Хилкова, князя Бориса Куракина и иных…» [Путешествие стольника, 1992: 116; Кара-Мурза, 2019в: 41–68].
13 Стольник Петр Андреевич Толстой, как видим, точно фиксирует присутствие в группе московитов, совершавших учебное плавание на предоставленном венецианским Сенатом корабле капитана Иво Лазаревича, лишь двух князей Голицыных: Дмитрия Михайловича (двоюродного брата князя Петра) и Федора Алексеевича (родного младшего брата князя Петра), — но никак не самого П.А. Голицына. Оно и понятно: князя Петра Алексеевича Голицына тогда еще в Которской бухте быть не могло — он выполнял другое, личное задание русского царя.  
14 Моя версия состоит в том, что Петр Алексеевич Голицын не уехал в Венецию со своей группой в начале 1697 года. И причина тому была более чем серьезна: князь был привлечен к следствию о так называемом «заговоре Цыклера — Соковнина — Пушкина» (замышлялось убийство царя Петра во время подстроенного заговорщиками пожара). Главные обвиняемые по этому делу были казнены в селе Преображенском 4 марта 1697 года, за несколько дней до отъезда Великого посольства из Москвы.
15 Во время допросов руководитель заговора стрелецкий полковник Иван Цыклер дал под пыткой показания на окольничего Алексея Соковнина; в показаниях фигурировал и князь Петр Голицын: «Был я в доме у Алешки Соковнина… и он, Алешка, меня спрашивал: каково стрельцам? Я сказал, что у них не слыхать ничего. Алешка к моим словам молвил: где они, б..... дети, передевались? знать, спят! где они пропали? можно им государя убить, потому что ездит он один, и на пожаре бывает малолюдством, и около посольского двора ездит одиночеством. Что они спят, по се число ничего не учинят?.. Я ему говорил: пеняешь ты на стрельцов, а сам того делать не хочешь, чтоб впредь роду твоему в пороке не быть. И Алексей сказал: нам в пороке никому быть не хочется, а стрельцам сделать можно, даром они пропадают же. Князь Петр Голицын — человек прыткий и шибкий, мы чаяли от него, что-то всё учинит над государем… (курсив мой. — А.К.)» [Соловьев, 1895–1896: стлб. 1165].
16 В старой биографической энциклопедии «Род князей Голицыных» написано: «Князь Петр Алексеевич… посланный Петром В. обучаться за границу, единственный из князей Голицыных, подверженный пытке (в 1697 году) (курсив мой. — А.К.)» [Голицын, 1892: 124]. Факт пыток Петра Голицына в ходе следствия по «делу Цыклера» подтверждается и другими авторитетными источниками [см., напр.: Шереметев, 1913‒1914: XII–XIII].
17

[Рис. 2.] Въезд русского посольства в Амстердам в 1697 году. Художник И. Мушерон, гравер П. Берже. Ок. 1697. Государственный исторический музей, Москва
18

Как бы там ни было, разбирательство заняло определенное время и окончилось для князя П.А. Голицына благополучно: он был полностью оправдан. Наверняка сказалось влияние старшего брата Бориса Алексеевича, а главное, боярина Тихона Никитича Стрешнева, родственника Голицыных, оставленного царем Петром координировать на Москве все гражданские структуры.
19 А 11 мая 1697 года, через два месяца после отъезда Великого посольства, Москву покинула «Великая особа» (наш Аноним), и направилась она не на юг Европы, в Венецию, вслед за уехавшими стольниками, а вдогонку за царем Петром — в Северную Европу. Если это князь Петр Алексеевич Голицын, то почему он поступил таким образом? Этому есть вполне логичное объяснение. Князь Петр Голицын просто обязан был лично объясниться перед царем и передать ему оправдательные бумаги от Тихона Стрешнева, Федора Ромодановского и Бориса Голицына. Надо или не надо было ему теперь ехать в Венецию, как ранее предполагалось, — тоже предстояло решить царю Петру.
20 Изложу еще одно соображение. Вместе с привлеченным к следствию по делу о заговоре князем Петром Голицыным (возможно, после освобождения ему потребовалось время на лечение) в Москве, похоже, задержался и его родной племянник, чья кандидатура планировалась на включение в состав Великого посольства, 26-летний князь Алексей Борисович Голицын — сын Бориса Алексеевича, друг детства уехавшего в Европу царя Петра. О том, что Алексей Голицын оставался в Москве до разрешения судьбы родного дяди, говорят следующие факты. Согласно биографическому словарю рода Голицыных, жена Алексея Голицына княгиня Анна Ивановна родила сына Якова 11 марта 1697 года (фактически в момент отправления Великого посольства) [Голицын, 1892: 143]. А следующего ребенка, княжну Екатерину Алексеевну, она родила 24 января 1698 года [там же]. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что, по крайней мере, весь апрель предыдущего года князь Алексей Борисович еще находился в Москве, хотя в начале осени его уже видели в Голландии.
21 Маршрут отправившейся из Москвы в середине мая 1697 года «Великой особы» первоначально походил на маршрут Великого посольства: из Москвы через Новгород к Балтике и далее в Голландию. Судя по записям, Аноним стремился нагнать царя (подолгу задерживавшегося в некоторых городах), что в итоге ему удалось: в середине сентября он нагнал Посольство в Амстердаме. Пометки в записной книжке, как мне кажется, вполне доказывают, что речь идет именно о князе Петре Алексеевиче Голицыне.
22 Вот запись о посещении Великим посольством депутатов Генеральных штатов в Гааге: «Из Амстердама приехали в Гаагу сентября 15-го числа. Встреча была за две версты до города… под нас 50 карет о 6 конях, а сидели по два человека. Я сидел с кн. Алексеем Голицыным (курсив мой. — А.К.)» [Записки, 1988: 164]. Это естественно: нагнавших Великое посольство в Голландии Голицыных — дядю и племянника — сажают вместе в одну карету. Предположение, что к другу царя, князю династии Гедиминовичей могли подсадить какого-то «праздного туриста» (например, «стольника Измайлова») кажется мне абсолютно нелепым.
23 А вот следующая запись Анонима из Гааги: «На другой день приезжали подчивать господин Вытцин (бургомистр Николас Витсен. — А.К.), да два человека стат (депутатов)… На приезде были у статов в каретах; ехали по два человека о шести конях. Ехали к статам в каретах: Франц Яковлевич, Федор Алексеевич, против их Прокофий Возницын (три Великих посла. — А.К.), царевич Милитинской, Александр Кикин, Федор Плещеев (особо доверенные люди царя Петра. — А.К.)… да пристав (видимо, так Аноним называет самого царя. — А.К.), я с кн. Алексеем Голицыным (курсив мой. — А.К.)» [там же: 165]. Дядя с племянником, как видим, опять рядом, в узком кругу посольской элиты.
24 Новая запись из Гааги еще более показательна: направляясь в загородную увеселительную поездку, Аноним оказывается в карете вдвоем с самим Великим послом Францем Лефортом! Читаем в дневнике: «В Гааге Франц Яковлевич ездил за город, в сады, в своей карете, которая дана 1800 червонных, 8 лошадей было, шлеи бархатные, вызолоченные; я сидел с ним вместе (курсив мой. — А.К.). Еще было три кареты о 6-ти конях, в которых дворяне наши сидели» [там же]. Причина такого почетного соседства мне хорошо понятна: «первый посол» Лефорт хотел переговорить наедине с недавно приехавшим братом своего ближайшего друга Бориса Голицына о последних новостях из Москвы.
25 Другая запись из Гааги: «У цесарского посла (посла Императора Священной Римской империи Леопольда I. — А.К.) был я один (курсив мой. — А.К.). У ево одна палата 1-я обита полосатыми материями, 2-я — шпалерами, 3-я — бархатом красным и по швам кружева золотыя, самыя изрядныя, зело богатыя» [там же: 166]. Напомню, что спустя недолгое время после возвращения Великого посольства в Москву именно знаток многих иностранных языков и тонкостей европейской политики князь Петр Голицын будет назначен на ключевой дипломатический пост полномочного посла Русского царства в Вене.
26 Наконец, последнее доказательство, относящееся уже к турне загадочной «Великой особы» по государствам Италии. Получило известность мемуарное сочинение «Плоды мира» знаменитого итальянского певца-кастрата Филиппо Балатри о том, как в середине 1698 года не кто иной, как князь Петр Алексеевич Голицын, перекупил во Флоренции его контракт (тогда 16-летнего юноши) непосредственно у Великого герцога Козимо III Медичи и затем увез его через Венецию в Россию и там представил царю Петру [Balatri, 1924].
27 Дневниковые заметки «Великой особы» доказывают, что и наш Аноним интересовался, даже несколько «болезненно», итальянским пением. Вот, например, запись, сделанная в Венеции незадолго до посещения столицы Тосканы: «По всей Италии славные певцы: 1-й — кастрат Мачуль, неаполитанец; 2-я — девка Маргарита; 3-й — кастрат Картуса; 4-й — кастрат Пикуданина… На карнавал одному кастрату дают по найму по 1000 червонных и больше…» [Записки, 1988: 174].
28 Согласно дневнику Анонима, он был во Флоренции с 27 по 29 мая 1698 года и близко общался там с Козимо III Медичи в герцогском дворце Питти на левом берегу Арно. Аноним удостоился тогда персональной экскурсии и увидел такие диковинки из личной коллекции Великого герцога, которые не имели чести увидеть иные гости-аристократы, не говоря уже о «праздных туристах». Читаем в дневнике Анонима: «Был в палатах герцога Тосканского, и видел в оных множество редких и славных картин и всякого рода богатых уборов и фарфоровых безмерно хороших сосудов (эта коллекция и по сию пору составляет гордость Палаццо Питти. — А.К.)… Шкатула оправленная золотом и выложенная изумрудами и разноцветными яхонтами, два яшмовые стола с поставленными на них костяными сосудами чрезвычайно искусной работы, поставец с хрустальными и иными вещьми отменно хорошо сделанными, большие изумруды с матками или гнездами их и с землею, где родились, бирюза величиною в нарочитое яблоко, на которой изображен Нерон, жестокий Император Римский, и славной во всем свете алмаз, доска золотая самой высокой работы, выложенная крупным жемчугом и алмазами, и многие другие редкости» [там же: 176].
29

[Рис. 3.] Неизвестный художник. Марко Мартинович обучает морскому делу московских дворян. Конец XVII века. Художественно-краеведческий музей города Пераста, Черногория. Фрагмент
30 Если Аноним — это действительно князь Петр Голицын, то внимание, оказанное ему Великим герцогом, хорошо понятно. Предстоящий визит русского царя Петра I в Италию (а именно данный визит, я уверен, и готовил князь) не был секретом, и Козимо III был крайне заинтересован в развитии торговых связей с Московией. Узнав, что Голицын интересуется придворным певцом, чтобы потом представить сию «диковинку» другу-царю, Великий герцог легко пошел на соглашение.
31 Кстати, в одном из фрагментов своих мемуаров Филиппо Балатри недоумевает о том, что путь из Италии в Москву оказался таким долгим и трудным. Оно и понятно: ведь князь Голицын повез Балатри в Россию не напрямую, через Вену, а кружным путем — через Альпы, Рейн, Амстердам и Ригу. В Москву они приехали лишь зимой 1699 года, что полностью совпадает с графиком путешествия «Великой особы».
32 Последнее возможное возражение против признания именно князя П.А. Голицына так долго не поддающимся опознанию Анонимом состоит в том, что «Великая особа», мол, никогда не обучалась в морской школе «Наутика» Марко Мартиновича в Перасте, — именно это настойчиво утверждают, например, Д.Ю. и И.Д. Гузевичи [Гузевич, 2008: 411], и, как мне кажется, совершенно напрасно. Внимательный анализ записной книжки «Великой особы» открывает в этом смысле совершенно другую перспективу.
33 В самом деле, наш Аноним во время своих странствий по Европе находился в Венеции (откуда до Пераста в Которской бухте несколько дней морского хода) дважды: в первый раз около месяца — с 24 апреля по 20 мая 1698 года, а во второй раз достаточно продолжительное время — с 6 июля по 18 октября того же года [Записки, 1988: 172–175, 181–182], то есть почти три с половиной месяца.
34 Если Аноним — это действительно князь Петр Алексеевич Голицын, то он вполне мог стажироваться в морской школе в Перасте, предположим, в августе — сентябре 1698 года и тогда его имя и портрет вполне законно заняли свое место на знаменитой картине «Марко Мартинович обучает морскому делу московских дворян», которую я летом 2019 года имел возможность в подробностях рассмотреть в Художественно-краеведческом музее Пераста и даже дать небольшой мастер-класс для своих спутников.
35

Не будем забывать, что князь П.А. Голицын изначально был назначен царем Петром руководителем именно этой группы московских стольников. И наставник школы «Наутика» был прекрасно об этом осведомлен. Конечно, мудрый Марко Мартинович (чей бюст стоит сегодня на городской площади Пераста) учел все обстоятельства дела, вошел в положение своего «припозднившегося» ученика и с полным основанием выдал ему выпускной сертификат, наряду с другими, более дисциплинированными московскими стажерами.

Библиография

1. Голицын Н.Н. Род князей Голицыных. Т. 1. СПб.: Тип. И.Н. Скороходова, 1892.

2. Гузевич Д., Гузевич И. Великое посольство: Рубеж эпох, или Начало пути: 1697–1698. СПб.: Дмитрий Буланин, 2008.

3. Записки неизвестной особы о путешествии по Германии, Голландии и Италии // Записки русских путешественников XVI–XVII вв. / сост., подгот. текстов, коммент. Н.И. Прокофьева, Л.И. Алехиной. М.: Советская Россия, 1988. С. 163–184.

4. Записная книжка любопытных замечаний Великой особы, странствовавшей под именем дворянина Российского посольства в 1697 и 1698 гг. СПб.: [Тип. Богдановича], 1788.

5. Кара-Мурза А.А. Борис Иванович Куракин // Кара-Мурза А.А. Знаменитые русские о Венеции. М.: Изд-во О. Морозовой, 2019a. С. 82–93.

6. Кара-Мурза А.А. Борис Петрович Шереметев // Кара-Мурза А.А. Знаменитые русские о Венеции. М.: Изд-во О. Морозовой, 2019б. С. 117–130.

7. Кара-Мурза А.А. Русские посланцы Петра I у мощей св. Николая в Бар-граде // Барградский сборник. № 1 / под ред. М.Г. Талалая. М.: Индрик, 2019в. C. 41–68.

8. Плохинский М.М. Путешествие иеромонаха Тарасия Каплонского в Италию в конце XVII столетия // Сборник Харьковского историко-филологического общества: в 21 т. Т. 8. Харьков: Тип. Губернского правления, 1896. С. 289–296.

9. Путешествие по Европе боярина Б.П. Шереметева: 1697–1699 / изд. подгот. Л.А. Ольшевская, А.А. Решетова, С.Н. Травников. М., Наука, 2013.

10. Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе: 1697–1699 / изд. подгот. Л.А. Ольшевская, С.Н. Травников. М.: Наука, 1992.

11. Соловьев С.М. История России с древнейших времен: в 6 кн., 29 т. 2-е изд. Кн. 3, т. 11–15. СПб.: Товарищество «Общественная польза», [1895–1896].

12. Шереметев П.С. Владимир Петрович Шереметев. 1668–1737. Т. 1. М.: Синодальная тип., 1913–1914.

13. Balatri F. Frutti del mondo: Autobiogr. di Filippo Balatri da Pisa (1676–1756). Palermo: Sandron, 1924.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести